Придворные врачи московских князей

После монгольского нашествия Европа надолго «потеряла» Русь – за исключением разве что Новгорода. Однако в XV в. путешественники, отважившиеся пройти по водным путям «из варяг в персы», начали с удивлением отмечать в своих записках появление новой для них, сильной и богатой державы – Великого Княжества Московского. А где богатство, там и те, кто готов предложить свои знания и навыки за звонкую монету. На Русь потянулись иноземцы – в том числе, врачи.

Профессия лекаря при русских князьях в то время была не только очень прибыльной (некоторые ухитрялись разбогатеть всего за несколько лет практики в Москве), но и рискованной. За помощь платили щедро, но и за врачебные ошибки наказывали по принципу «око за око». Так, прибывший из Венеции ко двору Ивана III  Леон Жидовин опрометчиво заявил, что если он не сможет вылечить 22-летнего наследника престола, Иоанна Иоанновича, то пусть князь велит казнить... На 40-й день после смерти высокопоставленного пациента Леону публично отсекли голову.

Второй сын Ивана, взошедший на московский престол как Василий III Иоаннович, к иноземным медикам благоволил гораздо больше. При дворе их было одновременно несколько, из Европы «выписывались» действительно образованные и опытные врачи. Более того, из-за них возникали споры с сильнейшими державами того времени: например, турецкий султан требовал вернуть в Константинополь грека Марко, а немецкий маркграф Альберт хлопотал о возвращении домой попавшего в русский плен Феофила (Теофила) из Любека. Ответ был один: «Ныне отпускать непригоже!». Доказавшие своё умение врачи ценились очень высоко, и их старались удержать.

Особым доверием при дворе Василия пользовался Николаус Бюлов из Любека, которого в Москве знали как Николая Булева. Профессор медицины и астрологии, учёный и богослов, Бюлов учился в Ростокском и Падуанском университетах, впервые побывал в России в 1490 году, после этого был врачом у Папы Римского и, возможно, тогда же вступил в один из монашеских орденов. Образ жизни он вёл характерный для «монахов в миру», так и не обзавёлся семьёй, зато занимался благотворительностью и проповедовал католичество.

На Руси тогда к католикам относились прохладно, называли их «еретиками латинскими», но мастерство «медикуса Николая Булева» ценилось настолько высоко, что ему позволялось и спорить с православными иерархами, и распространять свои богословские трактаты. Впрочем, не только их: именно Бюлов по заказу московского митрополита Даниила перевёл на русский язык один из европейских лечебников, получивший название «Доброхотный вертоград». Вертоградами назывались сады и виноградники, так что лечебник был о лекарственных растениях и их применении.

С «Вертограда» Бюлова несколько веков делали списки с комментариями и дополнениями: фактически это был первый русский учебник научной медицины того времени. Более того, и в народных рецептах, публикуемых в наши дни, зачастую обнаруживаются те же самые рекомендации.