Защитники Отечества... На плакатах, в фильмах, в песнях и книгах чаще всего показывают подвиги пехотинцев, моряков, артиллеристов, танкистов, лётчиков — тех, кто ведёт бой. Редко, эпизодами, показывается другая сторона сражений – та, которую лучше всех знают военные медики.
Те, кто прошёл войну, к сестричкам и врачам относятся с почтением. Рассказывают, что однажды, во время осады Севастополя в 1855 году, к госпитальной землянке притащили тело солдата, а голову однополчанин бережно нёс отдельно. «Здесь раненых лечат, зачем мёртвого-то принесли?!» - изумился санитар. «Слыхать, сегодня здесь доктор Пирогов – он пришьёт, он все может!».
На основоположника военно-полевой медицины Николая Ивановича Пирогова армия буквально молилась, и мирное население осажденного города учило детей произносить это имя с почтением. До его приезда в госпиталях умирало 40% больных и раненых! Ампутации без обезболивания, отсутствие антисептки (зачастую врачи перед операциями специально одевались погрязнее – всё равно же кровью запачкается!), душные палатки и землянки, в которых инфекционные больные лежали вместе с ранеными...
Пирогову пришлось менять всё, и прежде всего – отношение к раненым и их страданиям на войне. Он первым массово применил эфирный и хлороформный наркоз при операциях – смертность от болевого шока сразу уменьшилась. Первым стал обездвиживать конечности гипсом вместо плотных лубков, в которых рана попросту гнила – и сохранил тысячи рук и ног. Первым разделил раненых и больных, наладил проветривание помещений, разделил сестёр милосердия по специальностям.
Победить в бою за антисептику при операциях у него так и не получилось: врачи «старой школы» не видели в ней никакого смысла. Это сражение за чистоту в операционных и госпитальных палатах выиграл его ученик Николай Васильевич Склифосовский – тоже военный врач, причём с мировой известностью: он лечил не только русских солдат, но и приезжал помогать раненым в европейских войнах второй половины XIX века. Развивая идеи Пирогова, Склифосовский предложил использовать специальный аппарат для длительного применения наркоза – так в распоряжении хирургов появилось гораздо больше времени на безболезненную операцию.
Ещё одного военного врача, Сергея Ивановича Миротворцева, прозвали «Чудотворцевым» во время осады Порт-Артура. Было ему тогда всего 27 лет, но молодой врач и методики применял «молодые», самые передовые, включая рентгенографию и использование кислорода для поддержки дыхания. После сдачи Порт-Артура он отправился вместе с пленными солдатами и матросами в Японию, продолжал их лечить там и накопил огромный опыт. В эвакогоспиталях Великой Отечественной этот опыт, дополненный и систематизированный, позволял возвращать в строй больше 70% раненых.
С русско-японской войны началась и врачебная карьера Николая Ниловича Бурденко – тогда он был студентом-добровольцем, оказывавшим помощь раненым прямо на поле боя и в полевых лазаретах. В Первую Мировую он разработал методики помощи в полевых условиях при ранениях, раньше считавшихся почти безнадёжными: в живот, в лёгкие, в череп, с повреждением артерий. А в Великую Отечественную Николай Нилович, главный хирург Красной Армии, лично провёл тысячи операций, попадал под обстрелы и бомбежки, был контужен, получил инсульт в одном из санитарных поездов, но ещё до полного выздоровления продолжил работу. За время войны Бурденко издал 9 монографий, передав свой опыт тысячам других военных врачей.