Дом профессора Эрисмана

Туристы, любующиеся небоскребами "Москва-Сити", и москвичи, проезжающие мимо по своим делам, зачастую даже не догадываются, что совсем рядом сохранился уникальный кусочек зелени — Ботанический сад лекарственных растений Первого МГМУ им. И.М. Сеченова. И совсем незаметен среди его деревьев скромный особняк позапрошлого века — небольшой учебно-лабораторный корпус, в котором учат будущих фармацевтов.

У этого дома есть своя примечательная история, а его бывший хозяин вошёл в историю не только российской, но и мировой медицины. Значение его трудов для нашей страны трудно переоценить. Звали его в России Фёдором Фёдоровичем. Однако Гульдрейх Фридрих Эрисман родился не в России и даже не в Германии, а в Швейцарии. Университет в Цюрихе, медицинский факультет, специализация по офтальмологии и знакомство с одной из русских студенток.

Надежда Прокофьевна Суслова, ученица физиолога И.М. Сеченова, приехала в Швейцарию для продолжения образования, а весной 1868 года стала женой Фридриха Эрисмана. Через год семья молодых врачей приехала в Санкт-Петербург. Так Фридрих стал Фёдором Фёдоровичем.

Эрисман открыл в Петербурге свою частную глазную клинику, и первым его трудом на благо России стало поголовное обследование состояния зрения у учеников петербургских школ и гимназий. Результат – научная работа «О влиянии школы на происхождение близорукости» и новый, созданный по всем правилам науки, проект школьной парты и образцовой классной комнаты. 

«Парты Эрисмана» памятны многим: это те самые школьные столы с наклонной столешницей и откидной крышкой. Спасшая здоровье глаз и позвоночника миллионам детей, эта парта сама по себе достойна памятника. Однако труды её создателя продолжались.

На несколько лет он уезжает в Мюнхен и Цюрих, учиться у европейских физиологов и гигиенистов. Вернувшись в Петербург, Фёдор Фёдорович прилагает новые знания к тому, чтобы улучшить санитарное состояние города, и ведёт огромную просветительскую деятельность, составляя руководства по разным областям гигиены.

А вскоре Эрисману приходится заняться практикой в самых суровых условиях. Началась русско-турецкая война на Балканах, и вместе с ранеными на Россию начинает надвигаться эпидемия сыпного тифа, а затем и желудочно-кишечных заболеваний – о дезинфекции тогда мало кто заботился. Комиссия, возглавляемая Фёдором Фёдоровичем, ездит по госпиталям и медпунктам, учит, налаживает, устраивает.

Каждый пациент получает чистое и продезинфицированное белье, стены фронтовых госпитальных бараков обрабатываются хлорной известью, палатки с больными расставляются группами в зависимости от заболеваний, вводится рациональная система сортировки и эвакуации. Многое из того, что сейчас само собой разумеется, впервые в России было введено Эрисманом — и главная задача была выполнена: эпидемии остановлены.

К Эрисману приходит всероссийская слава, а с ней и новые возможности, и новые труды. После приезда с фронта его приглашают обследовать фабрики и заводы Московской губернии. И снова кропотливая работа, в результате которой выданы научные рекомендации фабричным врачам и фельдшерам, объединённых по совету Эрисмана с земскими — так возникла независимая от промышленников система здравоохранения.

И снова — одновременно и практическая работа, и научная, и преподавательская. Санитарный врач Московского и Богородского уездов, Эрисман является и профессором кафедры гигиены на медицинском факультете Императорского Московского Университета. Когда в 1884 году начинается строительство нового клинического городка на Девичьем поле, Фёдор Фёдорович входит в Строительный комитет под руководством Н.В. Склифосовского и участвует в проектировании и строительстве гигиенического корпуса. Ныне это медико-профилактический факультет ПМГМУ, перед зданием установлен бюст Эрисмана — и неподалеку растёт дуб, посаженный Фёдором Фёдоровичем.

Поодаль располагается здание АХЧ ПМГМУ — некогда там были гигиенические лаборатории, тоже учреждённые Эрисманом, и с 1891 года регулярно проверявшие в Москве состояние воды, пищевых продуктов и т.д. Двери лаборатории всегда были открыты для земских и санитарных врачей из других уездов и городов. Чуть раньше, в 1890-м, его кафедра была преобразована в отдельный гигиенический институт — с 1927 года это Московский НИИ гигиены им. Ф.Ф. Эрисмана.

Однако ни научная слава, ни труды на благо России не помогли Эрисману, когда в 1896 году его внезапно и без объяснения причин уволили из Московского университета. Впрочем, настоящая причина была хорошо известна всем — подпись под петицией в защиту арестованных участников студенческих волнений. Профессор покидает Россию и возвращается в Цюрих, но и там не перестает заботится о нуждах своей второй родины. Эрисман работает санитарным врачом в Швейцарии и  пишет научные работы, посвящённые проблемам российского здравоохранения, статьи для энциклопедии Брокгауза и Ефрона, печатает в московском издательстве «Краткий учебник по гигиене», служивший нескольким поколениям студентов.

А скромный дом профессора Эрисмана неподалеку от «Москва-Сити» продолжает им служить и сейчас.