Царь леса

«Лесной богатырь», «лесной кудесник», «поэт леса», «леший русской живописи», «старик-лесовик», «царь русского леса» - так современники отзывались об Иване Ивановиче Шишкине. На любой из картин Шишкина можно найти могучие деревья, а вот люди и их строения обычно незаметны. «Природа всегда нова» - писал художник в дневнике и добавлял: «Что может быть лучше природы!»

С самого своего поступления (очень непростого, прежде всего, из-за недовольства патриархальной купеческой семьи, пытавшейся сделать из своего наследника чиновника или коммерсанта) в Московское Училище живописи и ваяния Шишкин удивил и учителей, и однокурсников умением показать красоту во всём, что окружало человека. «Просто поле, лес, река – а у него они выходят так красиво, как и швейцарские виды!» - писали о нём. Именно иностранный пейзаж считался «красивым», а русский...

На привычное мы зачастую просто не обращаем внимания. А вот Шишкин мог часами пропадать в подмосковных Сокольниках, зарисовывая по-разному какой-нибудь пень или корягу. После окончания училища он поступил в петербургскую Академию художеств, и его любимым местом стал остров Валаам посреди Ладожского озера. Именно за пейзажи Валаама Шишкин получил Большую золотую медаль академии, дававшую право три года учиться за границей. Обучение у немецких и швейцарских мастеров кисти и новый успех: за «Вид в окрестностях Дюссельдорфа» Шишкин получает звание академика.

Что же особенного было в этих картинах, чем Шишкин отличался от других пейзажистов? Великолепным знанием натуры, тщательностью в деталях, в том числе и таких, которые другим казались излишними. Иван Иванович настолько хорошо изучил ботанику, что даже на картинах, написанных в мастерской, нельзя найти несоответствия с природой. Если изображена какая-то местность, то и растения на ней будут именно те, которые должны быть на этом типе почвы, и вид их будет строго соответствовать сезону, погоде, времени суток, расположению по сторонам света.

Прекрасное мгновение жизни природы останавливалось с фотографической точностью, за что некоторые коллеги и ценители даже пеняли Ивану Ивановичу: мол, художник должен не только отображать то, что видит, но и «передавать настроение», «показывать свой дух». Шишкин же показывал дух не собственный, а природы – не просто как окружения людей со всеми их страстями, а как самостоятельной стихии, могучей, прекрасной, царственной.

До самого конца жизни Иван Иванович оставался в душе восторженным поклонником русского леса, его не столько царём, сколько верноподданным, и даже последняя картина, за которую он взялся, так и должна была называться – «Лесное царство».