Боярская шапка, Казанский приказ и величественные Дубровицы

Это подмосковное имение не может похвастаться особой древностью, не удивляет ботаническими изысками парка или оранжерей, да и господский дом не блещет оригинальностью форм. Чего нельзя сказать о церкви: одной лишь её необычной архитектуры и истории создания хватило бы для того, чтобы приманить туристов в усадьбу Дубровицы.

Первое упоминание об этом селе относится к 1627 году: тогда это была старинная вотчина И.В. Морозова, представителя одного из знатнейших родов Москвы, впоследствии «ближнего боярина» при царе Алексее Михайловиче.

В 1656 году боярин скончался, отписав Дубровицы дочери Аксинье, вышедшей замуж за не менее знатного человека, князя И.А. Голицына. После смерти старого князя и смены нескольких наследников и управителей в 1688 году поместье досталось одному из самых известных представителей древнего рода Голицыных – Борису Алексеевичу, воспитателю и сподвижнику Петра.

Борис Голицын владел несколькими иностранными языками, покровительствовал искусствам, склонялся к европейским манерам и более широкому общению с иноземцами. Поначалу обласканный царевной Софьей, правившей при малолетних царевичах Петре и Иване, Борис Алексеевич стал одним из инициаторов создания «потешных полков» - будущей гвардии Петра, поддерживал связь с офицерами-иноземцами, командовавшими «полками иноземного строя», и сыграл немалую роль в том, чтобы эти войска сплотились вокруг юного царя в августе 1689 года, когда жизни Петра угрожал заговор сестры. Однако уже осенью по навету своего соперника Л.К. Нарышкина князь попадает в опалу и удаляется в своё подмосковное имение.

Ссылка была недолгой: меньше чем через год Пётр, смолоду искушенный в интригах, одновременно жалует боярские шапки и Голицыну, и Нарышкину. Борис Андреевич получает должность начальника Казанского Приказа – министерства, ведавшего всеми делами Поволжья и юга России. После триумфального возвращения ко двору Голицын 22 июля 1690 года закладывает в Дубровицах новый каменный храм «во имя Честного образа Знамения Пресвятые Богородицы».

Строил новую церковь архитектор-итальянец – его фамилия затерялась в веках, но творение стоит до сих пор. И настолько отличается от привычного канона русских церквей, что поначалу сам Патриарх Московский отказал в освящении храма.

Даже специалисты затрудняются точно назвать стиль этой церкви, отмечая только влияние барокко. Каменная резьба, статуи святых и ангелов, барельефы, украшающие здание изнутри и снаружи – всё напоминает скорее католические храмы, и даже надписи изначально сделаны были на латыни, что вызывало особое возмущение православных священников.

Так бы и осталась эта башня не более чем архитектурным шедевром, но в разгар петровских реформ, когда весь уклад России менялся на европейский, в 1704 году Знаменская церковь всё-таки была освящена в присутствии самого царя.

И стоит с тех пор над рекой Пахрой величественный памятник – и бурной эпохе перемен, и первому российскому императору, и его дядьке-воспитателю, сумевшему привнести часть Европы в своё подмосковное имение.